Зарегистрированных наркоманов, прошедших специальное лечение, в 1980 году в Советском Союзе насчитывалось 86 тысяч человек. Но это была только вершина айсберга.
Есть расхожее мнение, что до 90-х годов XX века наркомании в нашей стране практически не существовало. Однако открытая сегодня медицинская и милицейская статистика показывает, что это не совсем так.
Наследство Гражданской воины
На самом деле проблема наркомании в СССР всегда остро стояла на повестке дня.
Во-первых, наркотические средства массово употреблялись в Средней Азии, Закавказье и на Северном Кавказе, где это являлось своеобразной национальной традицией. Опасная ситуация существовала на Украине, Дону, Кубани, в Ставрополье, на Дальнем Востоке, где росла преимущественно конопля.
Во-вторых, наркомания развивалась и в больших городах европейской части СССР. В 1920-е и 1930-е годы там имелось много кокаинистов и морфинистов. Это стало наследием Гражданской войны, когда на территорию России контрабандисты и войска интервентов завезли огромное количество кокаина и опиума.
Негативную роль сыграл и «сухой закон» 1914 года, при котором государство перестало производить и продавать в розницу спиртные напитки. Все это привело к массовой наркомании среди широких слоев населения. Так, практически все революционные матросы Балтийского флота употребляли кокаин. Причем как в чистом виде, так и разведенный со спиртом и водой.Такой наркотический напиток назывался «балтийский чай», или менее благородно - «сиволдай».
Партийная верхушка и творческая интеллигенция в 1920-е годы также широко употребляла наркотики. Например, известным морфинистом был писатель Михаил Булгаков, а поэт Владимир Маяковский баловался кокаином. По некоторым данным, наркотические препараты принимал даже сам шеф ВЧК Феликс Дзержинский.
После окончания Гражданской войны в российских городах осели тысячи китайцев, демобилизованных из Красной армии. Не имея приличной работы, китайцы открыли сотни подпольных опиумных курилен. Основными посетителями таких заведений стали не только криминальные личности, но и молодые рабочие, учащиеся.
Более зажиточная часть населения, а также женщины употребляли морфий и кокаин. Именно тогда появилась на свет известная блатная песня:
Мы летим, оборваны крылья,
Тихой болью мне сердце свело.
Кокаина серебряной пылью
Все дороги мои замело.
Употребление «марафета» в 1920-е годы стало обязательным элементом уголовной и молодежной культуры. Такие процессы совсем не радовали руководителей Советского Союза, уже составивших грандиозные планы индустриализации и коллективизации страны. А «нарколыги» в строители социализма никак не годились. Поэтому в 1929 году в СССР началась жесткая борьба с наркоманией. ГПУ и милиция перекрывали каналы поставки импортных наркотиков в СССР, закрывали наркопритоны, уничтожали посевы конопли. Само употребление наркотиков стало считаться уголовным преступлением. Наркозависимых лиц принудительно лечили в медучреждениях, а самых злостных отправляли «проветриться» в ближайший исправительно-трудовой лагерь или на строительство Беломорско-Балтийского канала.
Уже к середине 1930-х годов количество «нариков» снизилось в разы. Острота проблемы была снята, а оставшиеся немногочисленные любители «поторчать» ушли в глубокое подполье.
«Стекла» - дороже всего
В 1940-1950-е годы наркоманов в СССР насчитывалось мизерное количество. Преимущественно это были люди, получившие серьезные ранения на фронте во время Великой Отечественной войны. При помощи морфия и других незаконно приобретенных медицинских препаратов они уменьшали свои физические мучения. Милиция закрывала глаза на такие нарушения закона, понимая страдания бывших фронтовиков.
Новый виток наркомании в Советском Союзе начался в 1960-е годы. И связано это было с распространением в широких массах популярной западной музыки в стиле рок, а также культуры хиппи. Как известно, это молодежное течение возникло в странах Запада и сопровождалось почти обязательным интенсивным употреблением наркотических средств.
В Советском Союзе «хиппующие» граждане также стали регулярно принимать наркотики. Опиаты, вплоть до героина, делали кустарно на кухнях. Частично из опийного мака, доставлявшегося из Средней Азии. Частично из масличного мака, росшего везде в европейской части России.
Также широко употреблялись расхищаемые в медицинских учреждениях лекарства. Медицинские наркотики на специальном наркожаргоне назывались «стекла», так как препараты расфасовывали в стеклянные ампулы. Это был самый элитарный вид советской наркомании. Лекарственные наркотические средства, изготовленные промышленным способом, наносили меньший вред здоровью, и на «стекле» можно было сидеть годами, сохраняя хорошую физическую форму.
Марихуану, анашу, гашиш, план и другую «траву» изготавливали из конопли, растущей в Чуйской долине или других южных местах. Из стимуляторов огромную популярность приобрел эфедрой, он же «джеф». Умельцы изготавливали его из составляющих, имевшихся в домашних аптечках. Позднее появился знаменитый первитин, он же «винт».
Чего советские наркоманы были лишены, так это кокаина. Его поставки из-за границы намертво пресекались совместными усилиями таможни и КГБ. В качестве примера человека, употреблявшего кокаин, называют Владимира Высоцкого. Но он, судя по всему, нюхал «порошок» только за границей, а на родине пробавлялся другими препаратами.
С «ханки» на «джеф» и обратно
Во времена позднего СССР в стране насчитывалось около миллиона наркоманов. Молодежь курила травку либо варила из мака то, что называлось «черняшка», или «ханка». Те, кто имел минимальные познания в химии, изготавливали «джеф» или «винт».
Аптечные препараты могли позволить себе только состоятельные клиенты, так как одна ампула «стекла» шла по цене 25 рублей - немалые деньги по тем временам. Совсем безбашенные подростки ели «грибы-веселушки», нюхали в подвалах бензин или клей «Момент».
Постепенно наркомания стала оказывать существенное влияние на преступность и состояние общественного порядка. Наркоманы совершали разбои, грабежи и кражи, чтобы раздобыть денег на наркотики.
В исправительно-трудовых колониях количество преступлений, связанных с наркотиками, к 1985 году возросло по сравнению с 1961-м более чем в 3,5 раза. Осужденные, возвращаясь с работы на внешних производственных объектах в жилую зону, нередко проносили через КПП, а также перебрасывали через ограждения наркотические средства.
В общем, годы брежневского «застоя» характеризовались постепенным ухудшением наркоситуации в стране. В тот период типичным явлением стали своеобразные «коммуны» или «семьи» наркоманов. «Семьи» состояли из определенного количества разновозрастных наркоманов обоих полов, проживавших в одном городе, но не более десятка человек. Как правило, это были бывшие хиппи или битники, пристрастившиеся к наркотикам еще во времена бурной молодости. Все они где-то работали и жили по прописке, так как советский Уголовный кодекс сурово карал за тунеядство и бродяжничество. Многие из них имели высшее образование и порой, пока не «скололись», даже занимали престижные должности. Но в основном такие граждане трудились простыми инженерами, архитекторами, художниками. Мужчины, даже имея высшее образование, часто работали кочегарами, грузчиками и дворниками.
Главой «семьи» был тот, кто носил «соломенную шляпу». То есть, другими словами, добывал для семьи маковую «соломку».
Весной «глава семьи» увольнялся с работы и уезжал на три месяца «на юга». Там, найдя дикую маковую плантацию, он добывал до десяти чемоданов сырья, в зависимости от района. Зачастую с ним работали и другие «добытчики». Жили они в шалашах, там же сушили мак, упаковывали в целлофановые мешочки, которые трамбовали в чемоданы. Набрав нужное количество чемоданов «соломки», добытчик возвращался домой.
Этого «золотого запаса» коммуне хватало на целый год. А следующим летом все повторялось сначала. Ведь никакого таджикского или цыганского наркотрафика тогда не существовало, и на дом героин никто не приносил. Поэтому советским наркоманам приходилось заниматься «дикой» заготовкой самопальной «ханки».
Такие «коммуны» могли существовать сколь угодно долго, и они самоликвидировались лишь в начале 1990-х, по объективным причинам, когда наступили совсем другие времена.
Активная торговля анашой, опиумом, морфином и другими наркотиками велась на протяжении всего времени существования Советского Союза. Для пресечения распространения незаконного оборота наркотиков органами власти СССР предпринимались локальные меры, которые не могли существенно повлиять на сложившуюся ситуацию.
Законодательная база была слабой
О том, что торговля наркотиками процветала в СССР и в сталинские времена, свидетельствует история с бывшим адьютантом маршала Худякова Михаилом Гарбузенко, чьим делом занималось МГБ СССР. Гарбузенко мародерствовал в Великую Отечественную войну, и в числе прочих вещей, которые он присвоил, было порядка 15 грамм опиума. Адъютант часть порошка променял на золото, остальное продал на рынке.
В СССР в 40-е и 50-е годы героин, первитин, экстракт опия, морфин и другие наркотики можно было приобрести по рецепту в аптеках. Или «с рук», у коррумпированных работников аптечных складов или у провизоров.
Минздрав СССР со второй половины 50-х годов издал ряд ведомственных приказов, ограничивающих реализацию наркосодержащих препаратов. В 1956 году из списка препаратов, используемых в советской медицине, был исключен героин, тогда же под особый учет в аптеках поставили хлористоводороный морфин, опийный экстракт и фенданол.
Впоследствии Минздравом было принято еще несколько подобных ограничительных мер. Но, судя по отчетам, поступающим в МВД и МГБ СССР, в работе по ужесточению контроля незаконного наркооборота погоды они не делали – в законодательстве СССР хотя и существовали по-настоящему жесткие нормативные правовые акты по привлечению к уголовной ответственности преступников, действующих в данной сфере (статья 224 УК РСФСР предусматривала до10 лет тюрьмы за незаконный оборот наркотиков), но активно и повсеместно они не применялись.
Антиалкогольная кампания спровоцировала обострение наркоситуации
В 1958 году в СССР стартовала очередная, третья по счету, антиалкогольная кампания. Наряду с жалобами на постоянное нарушение ограничительных мер по реализации спиртного на территории Советского Союза, в ЦК КПСС, в органы МВД и КГБ поступали многочисленные обращения по фактам нелегальной торговли наркотиками. Причем подчас в самом центре Москвы, неподалеку от легендарной Петровки, 38. к примеру, один из адресатов в начале 60-х годах писал Анастасу Микояну, что на Цветном бульваре свободно продается опиум.
Столичная милиция это обращение проверила, и оно подтвердилось. Более того, в ответе МВД говорилось: советская молодежь все чаще стала употреблять анашу и морфий. Десятки наркосбытчиков сажали, но в масштабах многомиллионной страны это были крохи.
Азиатские регионы СССР как инициаторы наркотрафика
В каждой республике СССР был свой Уголовный кодекс. И его новеллы, очевидно, разнились между собой, потому что в той же докладной записке МВД СССР 60-х годов говорится о введении законодательными органами Азербайджана и Туркмении уголовной ответственности за употребление наркотиков (год колонии). И это при том, что именно среднеазиатские регионы являлись главными поставщиками в СССР опиума, марихуаны, гашиша и анаши.
Казахстанская Чуйская долина в этом плане стала притчей во языцех. В 60-е года ее открыли для себя советские хиппи, устраивая туда ганжа-туры. Чингиз Айтматов в своем романе «Плаха» писал о наркомафии, пытавшейся в 70-е годы наладить там производство гашиша.
Согласно докладу МВД СССР, в 60-х годах наркотики в Москве продавались не только на Цветном бульваре, но и в Черемушках, в других районах столицы. Анаша стоила рубль за грамм (партии хватало на 3 – 4 дня), сухой морфий тянул на 25 – 30 рублей за грамм.
Уже тогда было налицо сращивание наркоторговцев с милицией и властью – партийные органы в регионах всячески скрывали факты незаконного оборота наркотиков, а милиция, нейтрализуя точки торговли наркотиками, закрывала глаза на то, что они в скором времени возобновляли свою деятельность на прежних местах.
Подделывались больничные листы и справки, для фальсифицирования документов с целью получения наркотиков использовались фальшивые печати. Обо всех этих фактах в 1964 году был информирован секретарь ЦК КПСС Шелепин.
… Только в Иссык-Кульской области Казахстана в 1956 году было собрано свыше 150 тысяч килограмм опия-сырца. Кроме того, каждым киргизским совхозом ежегодно засевалось до полутысячи гектар индийской конопли. До трети и более наркосодержащего сырья повсеместно расхищалось, а система его скупки и сбыта была налажена подчас четче, чем официальная логистика данного товара. Краденый опий-сырец оптом стоил до тысячи рублей за кило. При последующей «дозированной» распродаже его цена увеличивалась в 8 – 25 раз.
ЦК и Совет министров СССР регулярно получали отчеты о ситуации с незаконным оборотом наркотиков. Из докладных записок МВД СССР следует, что различные должностные лица советской милиция предлагали варианты снижения остроты наркоситуации в СССР – в частности, просили заменить опийный мак на масличный, в котором содержание морфина было значительно ниже. Сообщалось, что при усилении борьбы с кражами опия-сырца, возрастает количество производства анаши из индийской конопли.
Но, как показала история, все эти инициативы МВД так и остались на бумаге – в государственном масштабе на серьезные преобразования в промышленном производстве и контроле отпуска наркосодержащей продукции никто идти не собирался.
Воскресная библиотека:
Воскресная библиотека:
Новый марафет. Наркотики в СССР
Как торчали при большевиках?
Как торчали при большевиках?
В издательстве «Новое литературное обозрение» вышла книга историка Наталии Лебиной «Cоветская повседневность: нормы и аномалии», посвященная формированию советской повседневности от моды, досуга и сексуальности до пьянства, самоубийств и проституции. ВОС представляет главу, посвященную проблеме наркотизации общества как реакции на систему строгих предписаний и запретов.
Наталия Лебина
Доктор исторических наук, профессор, научный консультант СЗ НИИ «Наследие» МК РФ. Автор книг «Проституция в Петербурге (40-е гг. XIX в. - 40-е гг. ХХ в.)», «Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930-е годы», «Обыватель и реформы. Картины повседневной жизни горожан в годы нэпа и хрущевского десятилетия», «Энциклопедия банальностей. Советская повседневность: контуры, символы, знаки», «Петербург советский: “новый человек” в старом пространстве».
Издательство интеллектуальной литературы, cозданное в 1992 году на пике демократических реформ. Сегодня один из лидеров рынка гуманитарной литературы помимо книг издает журналы «Новое литературное обозрение», «Неприкосновенный запас» и «Теория моды», 29 книжных серий и проводит две ежегодных научных конференции (Большие и Малые Банные чтения). Широко известен специальный проект «НЛО» «Культура повседневности».
________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Наталия Лебина
Советская повседневность: нормы и аномалии .
Советская повседневность: нормы и аномалии.
От военного коммунизма к большому стилю
М.: «Новое литературное обозрение», 2015.
Население крупных российских городов познакомилось с наркотиками вовсе не благодаря приходу к власти большевиков. Одурманивающий эффект носило внешне безобидное довольно распространенное в России нюханье табака. В XIX веке появились морфинисты, эфироманы, курильщики гашиша. Развитие медицины неизбежно сопровождалось возникновением зависимости определенной категории людей от лекарственных средств, и, конечно, прежде всего от тех, которые имели наркотическое воздействие. Уже в конце XIX века были констатированы случаи привыкания к опию. Популярностью пользовался (в первую очередь у людей, имевших непосредственный доступ к медикаментам и шприцам, - у врачей, медсестер, аптекарей) и морфий. В начале XX века наркотики стали выступать в качестве показателя принадлежности личности к новым субкультурам. Появляющиеся духовно-идеологические течения обставлялись новыми бытовыми практиками, часто носившими более эпатирующий и раздражающий обывателя характер, чем сами течения. Эти практики противопоставлялись официальным и господствующим нормам поведения. Неудивительно поэтому, что наркотики стали сопутствующим элементом культуры модерна в России. Столичная богема в начале века увлекалась курением опиума и гашиша. Г.В. Иванов - поэт Серебряного века - вспоминал, как ему из вежливости пришлось выкурить с известным в предреволюционное время питерским журналистом В.А. Бонди толстую папиросу, набитую гашишем. Бонди, почему-то разглядевший в Иванове прирожденного курильщика гашиша, клятвенно обещал поэту «красочные грезы, озера, пирамиды, пальмы... Эффект оказался обратным - вместо грез тошнота и неприятное головокружение». Накануне Первой мировой войны в Россию стал проникать и уже очень модный в Европе кокаин. Первоначально этот довольно дорогой наркотик употребляли шикарные дамы полусвета, иногда высшее офицерство, обеспеченные представители богемы.
Октябрь 1917 года, помимо социального строя, коренным образом изменил и тип российского наркомана, явно его демократизировав. Немаловажную роль в этом процессе сыграла Первая мировая война. Не следует забывать, что нередко приобщение к морфию, в частности, являлось следствием тяжелых ранений, излечение которых требовало хирургического вмешательства с применением наркотиков. Однако в медицинской среде морфий употребляли не только больные, но и сами медики. Данные 1919–1922 годов свидетельствуют, что в Петрограде почти 60% морфинистов были врачами, медсестрами, санитарами, остальные прошли воинскую службу. Но не только увечья и физические страдания побуждали колоться морфием. Слабым был и медицинско-полицейский надзор за расходованием наркотических препаратов.
Победивший народ не замедлил приобщиться к наpкотикам - как к определенному виду роскоши, ранее доступной только имущим классам. Здесь четко прослеживалось стремление к смене иерархии стандартов поведения. Петроградская милиция в 1918 году раскрыла действовавший на одном из кораблей Балтийского флота «клуб морфинистов». Его членами были вполне «революционные» матросы, не только организованно приобретавшие наркотик, но даже вербовавшие новых членов для своего клуба. В новых социальных условиях не был забыт и эфир. Его сильный галлюциногенный эффект привлекал к себе даже представителей новой большевистской элиты. Художник Ю.П. Анненков вспоминал, как в 1919 году в Петрограде он вместе с Н.С. Гумилевым получил приглашение от Б.Г. Каплуна, тогда управлявшего делами комиссариата Петросовета, понюхать конфискованного эфира. Сам Каплун только изображал себя эфироманом, но слабостям других потакал с явным удовольствием, рассматривая наркоманию как код богемной личности. Анненков вспоминал:
«Каплун принес из другой комнаты четыре маленьких флакончика, наполненных эфиром... Все поднесли флакончик к носу. Я - тоже, но «уход в сновидения» меня не привлекал: мне хотелось только видеть, как это произойдет с другими... Гумилев не двигался. Каплун закрыл свой флакончик, сказав, что хочет уснуть нормальным образом, и, пристально взглянув на Гумилева, пожал мне руку и вышел из кабинета, сказав, что мы можем оставаться в нем до утра».
Продолжали существовать в Советской России и подпольные опиумокурильни. Но все же особой популяpностью после революции пользовался кокаин. Буквально через три месяца после прихода к власти большевиков Народный комиссариат внутренних дел вынужден был констатировать: «Появились целые шайки спекулянтов, распространяющих кокаин, и сейчас редкая проститутка не отравляет себя им. Кокаин распространился в последнее время и среди слоев городского пролетариата. «Серебряную пыль» кокаина с наслаждением вдыхали не только лица, связанные с криминальным миром, но и рабочие, мелкие совслужащие, красноармейцы, революционные матросы. Кокаин был значительно доступнее водки. Во-первых, закрылись многие частные аптеки и их владельцы старались сбыть с рук имевшиеся медикаменты, в том числе наркотические вещества. А во-вторых, из оккупированных немцами Пскова, Риги, Орши кокаин германского производства ввозился контрабандным путем. В годы Гражданской войны в Петрограде прекратили свое существование шикарные кафе и рестораны, и кулечки-фунтики с наркотиком стали продаваться в обычных чайных. В народе их быстро окрестили «чумовыми». В таких чайных часто разворачивались сцены, подобные той, которую описал в своем исследовании Г.Д. Аронович - известный в 1920-х годах врач-нарколог: «В майский вечер (1919 г.) у входа в чайную ко мне подошла девушка 17–18 лет, с усталым безжизненным лицом, в платке и просила на хлеб. Я не знал, что она собирает на “понюшку”, то есть кокаин, но скоро увидел ее среди посетителей, она почти силой вырвала из рук подошедшего к ней подростка пакетик кокаина, и когда тот потребовал от нее денег, она сняла сапоги, отдала их продавцу за 2–3 грамма кокаина и осталась в рваных чулках». Медики отмечали, что в 1919–1920-х годах кокаиновые психозы были довольно заурядным явлением. При этом 60% наркоманов составляли люди моложе 25 лет.
В годы нэпа в условиях свободы торговли кокаин, прозванный в народе «марафетом», получил особое распространение. До 1924 года Уголовный Кодекс РСФСР не определял каких-либо четких санкций в отношении распространителей и потребителей наркотиков. В 1920-х годах кокаином торговали на рынках в основном мальчишки с папиросными лотками. Правда, продавцы нередко жульничали и добавляли в наркотик аспирин, мел, соду. Это, конечно, снижало действие кокаина, но вряд ли могло спасти от пристрастия к нему. Ведь заядлые кокаинисты потребляли иногда до 30–40 грамм порошка в день, стремясь добиться эффекта.
С марафетом, как показывают исследования медиков, уже в 1920-е годы были хорошо знакомы беспризорники. Обследование задержанных за бродяжничество в 1923–1924 годах подростков показало, что 80% из них приобщилось к наркотику в 9–11 лет и имело стойкое пристрастие к нему. Действительно, «нюхнуть марафету» можно было прямо на улице с бумажки, ладони, ногтя. Лишь в отдельных случаях, когда в результате длительного потребления наркотика происходила атрофия тканей носового канала, приходилось пользоваться гусиным пером. Оно вставлялось глубоко в нос и позволяло ускорить втягивание порошка.
Конечно, чаще всего к кокаину прибегали асоциальные элементы, в частности проститутки. В 1924 году социологический опрос выявил, что более 70% особ, задержанных органами милиции за торговлю телом, систематически потребляли наркотики. При этом почти половина из них предпочитала именно кокаин. В тайных борделях 1920-х годов, как правило, можно было приобрести и марафет. В конце 1922 - в начале 1923 года в Петрограде органы милиции раскрыли целую сеть квартир, хозяйки которых не только занимались проституцией, но и, как было сказано в протоколе, почти круглые сутки продавали кокаин. Исследователь проблем проституции С. Вислоух писал в середине 1920-х годов: «Торговля марафетом... и иными средствами самозабвения почти целиком находится в руках проституток». По данным 1924 года, из 548 опрошенных проституток Москвы 410 потребляли наркотики, пристрастившись к ним после начала торговли собственным телом. Часто к марафету прибегали мелкие карманные воришки. Крупные воровские авторитеты довольно презрительно относились к «нюхарям», считая, что кокаин притупляет реакцию, столь необходимую в их деле. И все же это были люди, подверженные и другим видам отклонений. Потреблением наркотиков они обозначали свою принадлежность к асоциальной среде. Гораздо более страшным было проникновение наркотиков в стабильные социальные слои, означающее развитие в городском социуме элементов ретретизма.
Довольно широко в 1920-е распространилась подростковая наркомания. Дети из нормальных семей в поисках романтики нередко посещали притоны беспризорников и традиционные места их скоплений. Криминальный мир для части подростков оказывался более привлекательным, чем действительность советской трудовой школы, пионерских сборов и комсомольских собраний. Известный врач-нарколог А.С. Шоломович описал в своей книге, вышедшей в свет в 1926 году, следующий случай: «У одной матери сын подросток, которого все звали “толстячком”, три дня пропадал в каком-то притоне, где его выучили нюхать кокаин. Когда мать нашла его в притоне, она едва узнала своего толстячка: перед ней был оборванный, худой, истощенный человек, весь синий, с провалившимися щеками и глазами, весь разбитый настолько, что у него не хватало сил выйти из притона». В годы нэпа к марафету стала приобщаться и рабочая молодежь, которая, по мнению Коммунистической партии, должна была сыграть решающую роль в социалистическом преобразовании общества. Пролетаризация кокаинистов, в частности, являлась следствием прочных связей рабочих с проституцией. Представители правящего класса социалистического общества составляли, по данным 1927 года, почти 70% постоянных потребителей услуг продажных женщин, которые, как известно, активно торговали марафетом. Ситуация становилась критической: «сухой закон» способствовал развитию наркомании. Ее всплеск в 1920-е годы объяснялся не только ретретистскими настроениями, но и тем, что традиционные формы досуга не уживались с запретом на свободную продажу спиртного. Бороться с наркоманией советская власть начала раньше, чем с пьянством, хотя в Уголовном кодексе 1922 года не было нормативных предписаний по этому поводу. Преступлением, согласно 215-й статье, считалось «приготовление ядовитых и сильнодействующих веществ лицами, не имеющими на то права», что каралось «штрафом до 300 рублей золотом или принудительными работами». В ноябре 1924 года появилось постановление СНК РСФСР «О мерах регулирования торговли наркотическими веществами». Оно запрещало теперь уже свободное обращение сильнодействующих веществ, в частности кокаина, морфия, героина. Уголовный кодекс РСФСР пополнился статьей, предусматривавшей наказание и за изготовление, и за хранение и сбыт наркотиков. В документе фигурировали такие формы наказания, как лишение свободы сроком до трех лет.
Наркоманы же не подвергались уголовному преследованию. Напротив, в 1925 году в стране стали создаваться наркодиспансеры: в Москве открылось первое клиническое отделение для детей-кокаинистов. Лечение проводилось сугубо добровольно. К 1928 году статистические опросы зафиксировали заметное снижение употребления кокаина в Советской России. Свертывание нэпа повлекло за собой ужесточение таможенных барьеров. Приток кокаина из-за границы резко сократился, уменьшилось и потребление морфия. Однако лица, склонные к ретретизму, начали употреблять произраставшие в СССР опийный мак и индийскую коноплю. В 1930-х годах этот наркотик стал самым распространенным в СССР. Осенью 1934 года появляется нормативный документ - Постановление ЦИК и СНК СССР о запрещении посевов опийного мака и индийской конопли. Уголовный кодекс РСФСР был дополнен статьей 179-а «Незаконный посев опийного мака», в которой указывалось, что выращивание этих культур без соответствующего разрешения наказывается «лишением свободы на срок до двух лет или исправительно-трудовыми работами на срок до одного года с обязательной конфискацией посевов». Трудно сказать, остановило ли это наркоманов. Дело в том, что в 1930-е советские властные и идеологические структуры перестали следить за развитием наркомании в обществе. Не изучались причины, побуждавшие людей искать забвение в наркотических снах. Не исследовались и социально-психологические характеристики лиц, наиболее склонных к потреблению одурманивающих средств. Не менялась и нормативная база, необходимая для эффективной борьбы с наркоманией. Людей, пораженных этим недугом, как и алкоголиков, стремились обвинить прежде всего во враждебной настроенности по отношению к социалистическому строительству. Об этом, например, свидетельствует следующий случай. В августе 1935 года Ленинградский городской отдел здравоохранения обнаружил хищение из аптеки Ленметаллстроя «ряда ядовитых веществ». Судя по списку, приложенному к спецсообщению, были похищены наркотики - атропин, кокаин, морфий, героин. В аптеке явно побывали наркоманы, однако задержанные подозреваемые были обвинены в покушении на диверсию - в попытке отравить пищу в городской столовой. Неудивительно, что система медико-психологической помощи наркоманам в СССР в 1930-е годы была почти уничтожена. В период большого стиля из бытовой, подцензурной лексики исчезли разнообразные слова и понятия, связанные с лечением наркомании. Лишь в начале 1960-х годов, в период разрушения канонов повседневности большого стиля, самостоятельное название - «наркология» - получает направление медицины, изучающее последствия употребления наркотиков и лечение людей, ими злоупотребляющих. Слово «нарколог» - тоже новообразование 1960-х годов. Образуется и новое прилагательное «наркологический», в первую очередь употребляющееся со словами «диспансер» и «кабинет». Так возрождались нормы отношения к проблеме наркотиков в обществе, существовавшие в пространстве повседневности в годы нэпа и утраченные в эпоху большого стиля.
14.08.2017 2 884 0 Jadaha
Интересное
В Советском Союзе наркоманов было гораздо меньше, чем в нынешней России. А согласно официальной информации, наркозависимых в СССР вообще не существовало. Наркомания считалась «достижением» загнивающего Запада, которое просто не могло появиться в советском обществе. Но, несмотря на громкие заявления властей и строгую секретность, в Советском Союзе наркотиками торговали. Наживая на этом огромные деньги. Часть из которых оседала в карманах властей предержащих.
Нарком НКВД Ежов был кокаинистом?
Наркотики в том или ином виде в России стали широко распространяться в конце XIX века. После прихода к власти большевиков в СССР довольно долго не обращали внимания на распространение наркотиков. Впрочем, это неудивительно, потому что многие высшие партийные деятели (в том числе нарком НКВД Николай Ежов) сами были наркоманами со стажем и постоянно принимали кокаин. Который, как и опиум, продавался вполне свободно. Лишь в 30-х годах была запрещена свободная продажа наркосодержащих препаратов.
В 1956 году министр МВД Николай Дудоров отправил в Совмин СССР записку, в которой изложил свои выводы из статистики по поводу распространения наркотиков в стране. В ней, в частности, говорилось: «В районах Киргизской и Казахской ССР ряд колхозов занимается выращиванием опийного мака с целью получения из него опиума-сырца для нужд фармацевтической промышленности. Пользуясь тем, что некоторая часть населения среднеазиатских республик и Дальнего Востока занимается опиокурением, преступный элемент расхищает ценное лекарственное сырье, используемое для получения морфина и других алкалоидов, и перепродает его опиокурильщикам. В 1954 году за эти преступления органы милиции Киргизской, Казахской, Туркменской, Узбекской и Таджикской ССР привлекли к уголовной ответственности 244 расхитителя и спекулянта и изъяли у них 352 килограмма опиума-сырца. В 1955 году привлечено к ответственности 290 расхитителей и спекулянтов, у которых изъято 680 килограммов опиума-сырца. Проведенные органами милиции расследования показали, что опиум похищается главным образом в колхозах, возделывающих культуру опийного мака, причем этим хищениям благоприятствует существующий в колхозах способ добывания опиума.
В период уборки на поля опийного мака выходит около 25 тысяч сборщиков... Установлено, что хищения опиума совершаются, как правило, во время сбора, а также при транспортировке опиума-сырца с полей на приемные пункты. Похищенный опиум-сырец расхитители сбывают приезжим спекулянтам по цене 800-1000 рублей за килограмм, а последние распродают его лицам, употребляющим наркотики, по 8000-25000 рублей за килограмм».
Дудоров предложил засевать не опиумный мак, а масличный. Из которого тоже можно извлекать необходимые в медицине элементы. Только вот технология была более дорогостоящая. Поэтому хоть решение о переходе на масличный мак вместо опиумного и было принято, но как-то в жизнь оно не воплотилось. Выполняя и перевыполняя план сбора урожая, колхозы сеяли все больше мака, существенная
часть которого уходила не на фармакологические предприятия, а в кустарные лаборатории по производству наркотиков.
Во всем виноват Хрущев!
По некоторым оценкам, число наркозави-симых в СССР за период хрущевской оттепели выросло в 10 раз. А количество опия-сырца, продаваемого на «черном рынке», - в 30 раз. В 50-х годах с незаконной торговлей наркотиками боролся ОБХСС. В 1957 году Дудоров направляет в Киргизию, на пост начальника республиканского ОБХСС, полковника милиции Алексея Фефилова. С приказом разобраться с хищениями опия-сырца. Фефилов довольно быстро вошел в курс дела и уже через пару месяцев докладывал министру МВД Киргизской СССР: «В 1956 году план посева опийного мака составлял 6700 гектаров, предусматривалось собрать 107 тонн опия-сырца, фактически собрано 151,7 тонны, или план выполнен на 141%. В 1957 году планом предусмотрено и фактически засеяно 7942 га, предусмотрено собрать 121,6 тонны опия-сырца... Во многих колхозах опий на заготовительные пункты перевозится в чем попало: в бочках, ведрах, тазах, горшках и т. д., в неопломбированном виде, в результате создаются условия для хищения во время транспортировки, и мы имеем много фактов, когда у возчиков при сдаче недостает до 2 кг опия... Многие колхозы не имеют приспособленных для приема опия весов и разновесов, зачастую используются ржавые, старые и неклейменые весы, а вместо гирь камни, болты, гайки, разменная монета и другие предметы. В результате создаются благоприятные условия для обвешивания колхозников, а за счет этого происходит создание резервов для хищения... В отдельных колхозах допускаются возчиками и приемщиками судимые, несовершеннолетние, престарелые и случайные люди. Практика работы органов милиции Киргизской ССР в борьбе с расхитителями опия показывает, что хищениями занимаются, как правило, одни и те же лица, в прошлом судимые за хищений и спекуляцию наркотических веществ...»
В конце концов Гайворонских (с помощью внедренного агента, сотрудника МУРа) все-таки арестовали и упрятали за решетку. Но на ситуацию это никак не повлияло. На место Гайворонских пришли другие скупщики, объемы неучтенного (ворованного) опия-сырца продолжали расти. Фефилов настаивал на том, что о ситуации с наркотиками необходимо поставить в известность Москву, но республиканские власти воспротивились. Во-первых, многие партийные и милицейские начальники сами имели процент от подпольной торговли опиумом. А во-вторых, пристальное внимание Москвы всегда чревато тем, что москвичи полезут туда, куда им соваться совсем не следует. И раскопают что-то такое, что в ЦК знать совсем необязательно. Фефилову приказали заткнуться, и он...заткнулся.
Им и не снилось...
Почему Фефилов сразу не обратился напрямую к Дудорову, так и остается загадкой. Вполне возможно, что он и сам был не прочь поиметь собственный гешефт с наркоденег. Как бы то ни было, но его доклад до Дудорова так и не дошел. В Москве с ним ознакомились лишь через 20 лет, когда бороться с торговлей наркотиками решил другой министр МВД - Николай Щелоков.
К тому времени (середина 70-х) советские наркоманы тесно познакомились с другими наркотиками - марихуаной (анашой) и гашишем. В Москве 70-х существовали две мощные группировки, которые торговали наркотиками. Одну возглавлял Амин Бабаев, и специализировалась она на опиуме, вторую - Юрий Шиков, который «толкал» анашу и гашиш. Некоторое время коммерческие интересы наркобаронов почти не пересекались: клиентуры хватало на обоих, да и поставщики были из разных регионов. Но в 1975 году Бабаев, с помощью сотрудников Института химии при Академии наук СССР, наладил в подпольной лаборатории выпуск синтезированного перветина. Этот препарат был широко распространен в немецкой армии в 30-40-х годах XX века. Таблетки перветина входили в «боевой рацион» летчиков и танкистов. Также он широко использовался американскими военными во времена войн в Корее и Вьетнаме, как «таблетки бодрости». Позже его запретили, признав весьма опасным наркотиком из-за почти моментального привыкания. Перветин в наркоманской среде был принят «на ура», несмотря на дороговизну (Бабаев продавал одну дозу по 45-50 рублей). «Приход» (наркотическое воздействие) от перветина превышал не только опий и марихуану, но и гашиш. А требовалось его гораздо меньше. У Шикова стал падать уровень продаж, и он решил избавиться от конкурента. Для чего обратился к своим давним клиентам, кавказским ворам в законе.
Здесь стоит кое-что пояснить. Несмотря на то что на Бабаева и Шикова работало по несколько десятков человек, в криминальном мире у них не было никакого авторитета. В преступном сообществе их считали обычными барыгами, и уважаемые бандиты никогда бы не позволили наркоторговцам командовать собой. Именно поэтому, несмотря на то что Бабаев и Шиков ворочали миллионами, своей собственной силовой структуры у них не было. Для решения «силовых вопросов» они обращались к криминальным авторитетам.
Шикову удалось убедить своих клиентов, что у Бабаева есть чем поживиться, а нормальной «крыши» у него нет. Бандиты наведались к наркобарону в тот момент, когда он собирался ехать с любовницей в ресторан обедать. Бабаева сильно избили, забрали всю имеющуюся в квартире наличность (около 100 тысяч рублей), золотые изделия примерно на такую же сумму и около 5 кг наркотиков, на общую сумму около 200 тысяч рублей. Перед самым уходом Бабаеву настоятельно посоветовали покинуть Москву. Наркобарон решил последовать совету, но перед отъездом решил продать весь товар, хранившийся в тайниках. Именно с этим товаром его и задержали сотрудники милиции, которые уже давно следили за Бабаевым. Шиков радовался недолго, всего через пару месяцев после ареста конкурента пришли и за ним. Существует легенда, что обоих наркобаронов допрашивал лично Щелоков. Которому Шиков и Бабаев рассказывали, кому и сколько они засылали денег, чтобы на их «бизнес» милиция закрывала глаза. Что именно они рассказали, какие фамилии своих покровителей из властных структур назвали, история умалчивает. Вот только после этих допросов Щелоков потерял всякий интерес к борьбе с наркоторговлей.
Пройдет всего три-четыре года после ареста Бабаева и Шикова, и Советский Союз познакомится с новым наркотиком под названием героин. Его начнут массово ввозить в страну из Афганистана, где разгоралась война и были введены советские войска, и за этим бизнесом будут стоять высокопоставленные генералы. Наркоторговцы начнут объединяться в мощные кланы, с собственными армиями, разведкой и контрразведкой, современнейшими техническими средствами, высокопоставленными покровителями. У Юрия Андропова руки до наркомафии так и не успеют дойти, и созданные еще в советские времена наркоструктуры после развала СССР развернутся вовсю...
Наркомания, как болезнь и эпидемия, получила распространение недавно – именно такое ощущение складывается у большинства людей. Иначе, как объяснить тот факт, что о наркотиках всерьез и открыто заговорили лишь недавно, с девяностых годов прошлого века? В этом посте мы рассмотрим историю наркомании, как и где она зародилась.
Наркомания до нашей эры
Как это ни странно, но наркотики были известны человечеству всегда, также как вино, табак и прочие греховные увлечения. История наркомании началась задолго до появления злосчастных заведений, которые обвиняют в распространении дурманящих веществ.
Древние шаманы и священники использовали маковый отвар, курили коноплю для вхождения в трансовое состояние и предсказаний. Почему наркотики использовались только для этих целей и не переходили в массы? Дело в том, что было очень много войн до нашей эры, и жизнь просто не позволяла людям, молодым мужчинам «баловаться» наркотиками. Эти препараты не считались чем-то интересным, к тому же в Древней Греции и Риме был культ виноделия, который низводил на «нет» интерес к наркотикам.
Наркомания до девятнадцатого века
До девятнадцатого века нет документально подтвержденной информации о такой эпидемии, как наркомания. В начале девятнадцатого века опий появился в Европе, который использовался врачами в медицинских целях, но народ не баловался этим средством для расслабления.
В 1839-1860 годы имели место опиумные войны, когда правительство Китая не хотело смиряться с распространением опиума в империи, но они окончились поражением китайского правительства. Опий, который англичане везли из Индии, был легализован в Китае и Европе, а также попал в Америку. В начале 20 века наркотики были известны и разрешены во всем мире. Когда появилась наркомания сказать сложно. Считается, что все время люди искали легкий способ расслабиться.
Наркомания в двадцатом веке
Можно говорить о наркомании как о проблеме, начиная с начала прошлого века. Волна прошла по миру после завершения Первой Мировой Войны – это было с 1920 по 1930 год. После годов лишений, когда прямая угроза смерти миновала, люди стран-участниц войны пытались забыться и употребляли разрешенный тогда опий. И после этого наркомания стала действительной проблемой.
В 50-60 годы врачи поняли, что опий и опиаты являются весьма эффективным обезболивающим средством и пошел процесс синтеза новых лекарств, содержащих морфий и кодеин. Получили большое распространение снотворные лекарства и антидепрессанты, которые отпускались в любых количествах желающим без рецепта.
Наркомания в СССР
В Советском союзе не было не только секса, но и наркомании – вот какое мнение у тех, кто жил в этой стране в прошлом веке. На самом деле, это не так далеко от истины. После двадцатых годов, когда марафет (так называли кокаин) нюхали вполне состоятельные и интеллигентные граждане, была объявлена война контрабанде. Вместе с этим правительство отменило сухой закон, а так как спиртное доступнее и дешевле наркотиков, то люди переключились на это «лекарство от стресса».
До восьмидесятых годов наркоманов в СССР было очень мало – в основном, ими становились невольно, в результате лечения опиатами. Таких людей жалели, так как от наркомании страдали единицы и никакого вреда обществу они не приносили.
Но в восьмидесятые годы с поднятием железного занавеса вместе с модой на джинсы, импортную технику в страну пришли наркотики – как травка, так и более тяжелая химия. В девяностых годах по России прокатилась волна детских несчастных случаев, приведших к смерти – в результате токсикомании. Родители забили тревогу, так как посчитали школу рассадником порочного пристрастия.
В результате на телевидении появились первые передачи, посвященные борьбе с наркоманией и рассказывающие о вреде наркотиков. Школы ввели мероприятие под названием «классный час», на которых рассказывали ученикам о зависимостях, в том числе и наркотической. Насколько эффективными оказались все эти меры, мы можем сделать вывод из той ситуации, которая сложилась на сегодня.
Наркомания сейчас
На сегодня наркомания является одним из самых страшных заболеваний мира. Очень неприятно, что в отличие от рака, который появляется вроде бы из ниоткуда, наркотики человек пробует сам. Сколько наркоманов на сегодняшний день проживает в странах постсоветского пространства?
Официальная статистика свидетельствует о 5% населения, из них 60% молодежи. Но социологи говорят о других цифрах, более страшных. Дело в том, что далеко не все зависимые люди становятся на учет, потому что не хотят носить обидное, хоть и справедливое клеймо «наркоман». Поэтому, если взглянуть на ситуацию трезво, можно говорить о 12-15% от всей численности населения. Из этих людей 70-80% это подростки и молодые люди до 25 лет.
Наркотики поражают в основном молодых юношей и девушек, которые находятся в процессе взросления. Причины могут быть какими угодно, начиная от желания казаться более взрослым и модным и заканчивая попыткой к бегству от суровой реальности. Кто придумал первый наркотик? Это были медики, которые стремились помочь больным, раненым на войне.
Чтобы не впустить наркоманию к себе в дом, каждый родитель должен с детства рассказывать своему ребенку о наркотиках, показывать на улицах наркоманов, не боятся таких «сложных» и «взрослых» разговоров. Но помните, что все разговоры имеют смысл, только если вы сами являетесь образцом для подражания.
Если вы употребляете какое-либо вещество, но хотите чтобы ваш ребенок был свободным от зависимости, то знайте, что вероятность этого невелика – согласно статистике, если родитель балуется наркотиками, алкоголем или сигаретами, то ребенок попробует это еще до наступления десяти лет.
Посмотрите видео «Что происходит с организмом после употребления наркотиков»
Выводы
Наркотики известны даже не сотни лет, а тысячелетия. Тем не менее, эпидемия наркомании начала странствовать по миру относительно недавно. Причиной этого может быть рост цивилизации, пресыщение общества всем и вся, а также бедность и незащищенность отдельных слоев населения.